02:36 Колледжи США |
ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ ПРОФЕССОРОМ В США Двадцать восемь лет назад Рассел Джэкоби утверждал в «Последних интеллектуалах», что расширение высшего образования в США после Второй Мировой Войны поглотило поколение радикалов, выбравших для себя карьеру профессора, а не свободного интеллектуального смутьяна. Ограничения и вознаграждения академической жизни эффективно деполитизировали многих профессоров, имевших склонность к левизне. Вместо того чтобы писать общедоступным языком для образованной публики, их заставили сочинять тарабарщину для крошечных академических аудиторий. В результате их политические возможности были потрачены в погоне за академической карьерой.
Джэкоби признаёт, что университеты предоставили убежище мыслителям-диссидентам, у которых было слишком мало возможностей обеспечить себе сносное существование. Он также предполагает, что карьеризм отнюдь не лишил возможностей радикальной общественной работы или преподавания студентам критического мышления о капиталистическом обществе. Проблема в том, что требования академической карьеры сильно усложнили достижение тех высот, что достигнуты общественными мыслителями предшествующих поколений. Таким образом, имеем тысячу социологов левого толка, но не получили ни одного К. Райта Миллса.
Со времени опубликования книги Джэкоби, положение только ухудшилось. В колледжах и университетах США всё ещё присутствует масса профессоров с левыми взглядами, но в области занятости ситуации с высшим образованием изменилась. Теперь существуют мощные консервативные тенденции, которые с большой вероятностью приведут к вымиранию профессуры как левой силы в американском обществе, и случится это за несколько десятилетий.
Одно из главных изменений состоит в том, что расширение академического рынка рабочей силы, которое наблюдалось при Джэкоби, ныне сокращается – не нужно обществу столько белых воротничков. Когда рынок профессоров расширялся ( 1960-е и 1970-е), радикалы могли получить работу в университетах, заработать сроки пребывания в должности и заниматься желанной интеллектуальной деятельностью. Сегодня таких рабочих мест, предшествующих заключению срочных контрактов, всё меньше и меньше. В ответ на урезание бюджетов и желания большей дешёвой, пластичной и доступной рабочей силы, администрация университетов урезала количество рабочих мест с последующим заключением срочных контрактов, предпочитая нанимать профессорско-преподавательский состав на временной основе, как частичную занятость и без возможности будущих срочных контрактов.
Скукоживание академического рынка занятости усилило конкуренцию за оставшиеся места. В этих условиях разумно – как обнаруживает новая когорта студентов выпускников – сконцентрировать усилия на публикациях в академических журналах и избегать раскачивать лодку, хоть в публикациях, хоть в аудиториях. Студентам-выпускникам предлагают создавать страницы в Фэйсбуке или Твиттере, принимая во внимание перспективу занятости. Таким образом, предупреждение о конкуренции на рынке занятости начитает превращать студентов в консерваторов в самом начале их карьеры.
Зависящая от обстоятельств занятость в академических кругах, ожидающая сегодняшних студентов-выпускников, и та жизнь, которой живет профессорско-преподавательский состав, ещё более склоняет будущих преподавателей к консерватизму. Хотя все преподаватели наслаждаются академической свободой, их очень легко уволить, не возобновив контракт, или, как скажет глава отделения: «Извините, мы не набрали для вас нет группы обучения», – и всё. Такая шаткая ситуация способствует тому, что преподаватели осторожничают и идут на поводу у студентов. А ещё существует практический момент – сколько исследований и статей можно сделать, пытаясь одновременно обеспечить существование, ведя четыре или более курсов в семестр, зачастую за эксплуататорски низкую плату.
Конкуренция за рабочие места в академических кругах и зависящая от многих обстоятельств занятость – эти факторы, способствующие консерватизму. Есть и другие обстоятельства и один из них – рост он-лайн подачи материала, что превращает курс , эту смесь сценария и импровизированного представления под руководством профессора, в некую часть интеллектуальной собственности, которую можно инспектировать и менять. Инструкция на электронном носителе в любое время доступна административной оценке, и получается, что лучше всего придерживаться материала и обсуждений, исходя из соображений безопасности.
Консерватизм влияет на перспективу получения срочного контракта и срок пребывания в должности преподавателя. Сокращения финансирования привели к усилению давления с целью получить гранты – академическая игра в баллы отдает предпочтение обычной науке и консерватизму. Меры экономии усилили внутреннюю конкуренцию за ресурсы, конкуренцию, которая привела к требованиям продуктивности (Надо больше публиковать, иначе мы будет плохо смотреться на фоне факультета «Х»!) Усилились строгие проверки после окончания срока пребывания в должности. Всё это ведёт к ориентированности преподавателей на прозаичную академическую работу и профессора, как и другие работники, посвящают себя тем задачам, которые будут понятны и вознаграждены.
Ну, и остаются обычные нападки на профессоров. Со времён древних Афин и до Эндрю Карнеги, Рида Ирвина, Дэвида Горовица и сегодняшних ничего не знающих законодателей, принято поносить профессоров за то, что они задают неудобные вопросы и указывают на нетрадиционные истины. По большей части такие нападки, по крайней мере, после окончания эры МакКартни, отражались традициями свободы слова, академической свободы и сроками преподавания. Но вот опять новые экономические и политические реалии превратили эти атаки в нечто более зловещее.
Когда законодатели правого крыла контролируют правительства штатов, их анти-интеллектуальные взгляды могут иметь весьма серьёзные последствия. И дело не в том, что бюджеты государственных университетов сокращены потому, что законодатели враждебны в отношении общего высшего образования, но в том, что профессура уже осознаёт, что их общественные заявления могут привести к расплате. Те же самые законодатели-республиканцы пытаются диктовать массу того, чему учить в высшем образовании и запретить использовать рабочее время или государственные ресурсы, чтобы высказываться по общественно-значимым вопросам.
Расширяющийся охват нео-либеральной идеологией усиливает угрозу. Сторонники суровой экономии и свободного рынка хотят, чтобы государственные университеты работали, как профессиональные училища и служили «мозговыми центрами» для «большого бизнеса» и нацелены на уничтожение программ по общественным гуманитарным наукам. Утверждение таково: эти программы не ведут к получению работы и мало что значат для продвижения капиталистического предпринимательства. Это мнение обращено к избирателям из среднего и рабочего класса, чьи зарплаты стагнируют, а налоги выросли. И это мнение может привести к ещё меньшей занятости докторов наук, которые могли бы стать публичными мыслителями.
Государственные исследовательские университеты вызывают особую озабоченность. Предполагается, что эти университеты работают в интересах общества, следовательно, это дает преподавательскому составу основания говорить о политических проблемах и проблемах социальных. И в отличие от ориентированных на учебу школ, исследовательские университеты ожидают от преподавательского состава публикаций. Но из-за поддержки налогоплательщиков, по крайней мере, частичной, они уязвимы к атакам сторонников нео-либеральной идеологии.
Престижные частные университеты – другое дело. Они неуязвимы к финансовым манипуляциям и демагогической риторике о «правильном» использовании денег налогоплательщиков. Преподаватели в этих учреждениях имеют достаточно времени и щедрую поддержку исследований и статей. Но эта профессура ведёт себя как домашние мыслители национальной элиты; они скорее узаконят статус-кво, чем пойдут навстречу радикальным критикам. Дорожка к сроку пребывания в должности в Гарварде пролегает не в области публикаций в «Мансли ревью».
Сегодня же у нас тысячи веб-сайтов, блогов и Твиттер, с помощью которого обычные профессора, не обладающие национальной известностью, могут выступить перед широкой аудиторией. У нас и в самом деле больше способов выдвинуть свои идеи и информацию, чем во времена до эпохи Интернета. Но это не так просто, ибо те же самые консервативные мотивы ( более жёсткая конкуренция за рабочие места, зависящая от различный обстоятельств занятость, подвергающееся контролю следование онлайн-инструкциям, требования получения грантов и традиционных форм учёта продуктивности, более обязывающий режим отчетности, законодательный контроль и связанные с ним атаки) продолжают набирать силу. Так что даже если и есть новые средства охватить неакадемическую аудиторию, большая часть профессуры имеет веские причины их игнорировать. Хотите писать в Твиттере, вести блог или писать для веб-сайтов? Отлично, только делайте это в личное свободное время, и без оплаты труда. И будьте осторожны в высказываниях.
В 2008-м Фрэнк Донохью, профессор английского языка в Университете штата Огайо, опубликовал работу «Последние профессора: Корпоративный университет и судьба гуманитарных наук». Донохью утверждает, что быть профессором – прекрасная работа – она даёт статус, достойную оплату, автономность, контроль за собственной работой и определённый демократический контроль за собственным рабочим местом – но сегодня эта работа деградирует из-за стремления к большему контролю администрации университета. Профессора, особенно среднего и нижнего академических уровней, перестают быть само-мотивируемыми, подталкиваемыми любознательностью интеллектуальными работниками, которыми когда-то были или могли быть.
Идет разрушение экономической ниши профессуры, поскольку они больше не могут выживать на независимых статьях и работах для заинтересованной аудитории. Ниша, которая когда-то поддерживала насущную интеллектуальную работу в университете и позволяла профессорам предлагать более широкой аудитории независимый анализ, меняется. Эти перемены ещё более обескуражат профессоров, даже со сроком пребывания в должности, лишат их стремления стать общественными левыми интеллектуалами. А что после этого останется, скорее всего, окажется просто схоластикой.
(с) Майкл Швалбе – профессор социологии Университета штата Северная Каролина. http://polismi.ru/politika/obratnaya-storona-zemli/1152-sumerki-professury.html
Я – профессор колледжа штата среднего уровня. Преподаю в колледже девять лет. Завоевал небольшие награды за преподавание, изучал педагогику и получал высокие баллы в студенческих оценках. Я не преподаватель мирового уровня, но я добросовестен, ставлю преподавание выше исследований и делаю ставку на рост моих студентов.
Но мои студенты с либеральными взглядами меня пугают.
Как было раньше.
В начале 2009-го я был приглашен преподавать первокурсникам курс литературных произведений в местном колледже. Обсуждая инфографику и визуализацию данных, мы смотрели блестящий мультфильм, показывающий, как беспечность Уолл-Стрит разрушила экономику.
Видео прервалось, я спросил, считают ли студенты его эффективным. Студент постарше поднял руку.
«А как насчет Фанни и Фредди? – спросил он. – Правительство продолжает предоставлять жилье чернокожим, помогает чернокожим, а белые ничего не получают и потом не могут платить за них. Как насчёт этого?».
Я коротко ответил, что большинство экспертов не согласятся с таким предположением, ибо это сверхупрощение, и весьма нечестное.
Далее обсуждение пошло обычным порядком.
На следующей неделе меня вызвали в кабинет директора и показали е-мейл, имя отправителя было изменено, с обвинением, что я «обладаю коммунистическими симпатиями и отказываюсь сообщать более чем только одну сторону события». Сам случай описан не был, но письмо имело отношение к тому, был ли экономический коллапс вызван чернокожей беднотой или нет.
Мой директор знала, что жалоба была просто чушью собачьей. Я вкратце описал работу класса на прошлой неделе, отметив, что мы рассматривали несколько примеров эффективного написания статей в различных СМИ, включая консервативное изложение наряду с либеральным. Это был только первый случай, и единственный, жалобы студента на меня.
Сегодня раскачивание лодки не просто опасно – оно самоубийственно
Я намеренно приспосабливал свои материалы по мере того, как менялся политические веяния. Большинство моих коллег, ещё не вылетевших с работы,сделали то же самое, ибо мы видели, как со слишком многими хорошими преподавателями происходили дурные вещи – приглашённых сотрудников увольняли из-за того, что их оценки у студентов опускались ниже уровня 3.0.
Я был свидетелем того, что с приглашённым сотрудником не продлили контракт после жалобы студентов на предлагаемые им «оскорбительные тексты», написанные Эдвардом Сейдом и Марком Твеном. Этого было достаточно, чтобы заставить меня пройтись по всем моим конспектам и вырезать всё, что по-моему, могло расстроить нежную студенческую душу; тексты были в диапазоне от Аптона Сенклера до Морин Трасика – и я был не единственный, кто провел такую корректировку.
Иногда мне страшно представить, что студент пожалуется на меня. Травмирование чувств студента, даже в курсе обучения, теперь может кончиться для преподавателя серьёзными проблемами.
В 2009-м предметом жалобы моего студента стала моя предполагаемая идеология. Я был якобы настроен коммунистически, а все знают, что коммунистические взгляды ошибочны. Я писал о таких опасениях в своём блоге, и хотя отклики были положительными, некоторые либералы назвали меня параноиком. Я могу гарантировать, что эти люди не работают в высшем образовании, а если и работали, то, как минимум два десятка лет назад, и уже не ищут работу. Академический рынок занятости предельно жесток. Преподаватели, у которых нет контракта со сроком пребывания в должности, не имеют права на правовые процедуры прежде, чем их уволят, а претендентов, желающих попасть на их место – очередь длиной в милю. Их просто не возьмут на работу. В таком преподаватели не раскачивают лодку.
Такой сдвиг динамики студент-преподаватель сделал многие традиционные цели высшего образования – вроде оспаривания взглядов – запрещёнными. Хотя я заставлял студентов задавать вопросы самим себе и заниматься сложными концепциями и текстами, теперь я стал колебаться. А что, если это нанесёт удар по моей оценке и я не получу контракта?
И дело не в том, что студенты отказываются сочувствовать неудобным идеям – они отказываются обсуждать их, и точка.
Нынешние отношения студент-преподаватель выстраиваются сочетанием множества факторов, исамые важные из них – то, как именно писатели в областях культурологии и социальной справедливости представляются в популярных СМИ. Такое понимание социальной справедливости напоминает то, что профессор университета Пенсильвании, политолог Адольф Рид-младший называет политикой личных доводов, когда чувства отдельного человека представляют собой главное или даже исключительное средство понимания и обсуждения социальных вопросов.
Упор на действия или на всесторонний анализ, который выходит за рамки личного опыта, соответственно, считается избыточным, ведь всё, что нам нужно, чтобы усвоить мировые проблемы – подогнать наши ощущения, с ними связанные, и раскрыть возможности для различных групп индивидуумов, чтобы они высказались. Все старые, просвещенные методы дискуссии и анализа – от надлежащих правовых процедур до научных методов – отвергаются, как невосприимчивые к эмоциональным тревогам, и, следовательно, несправедливо перекошены в сторону интересов чисто белых мужчин. Что имеет значение – людям позволено высказываться, их изложение принимается без вопросов, а дурные чувства улетучиваются.
Итак, студенты не просто отказываются сочувствовать неудобным идеям – они отказываются ими заниматься. Обучение считается не обязательным. Как писала Джудит Шулевиц в «Нью-Йорк Таймс», такой отказ может закрыть обсуждение в поистине спорных областях, а чаще они касаются удивительно мелких вещей, как в случае, когда колледж Гэмпшира исключил из числа приглашённых группу «Афробит» (Afrobeat) только потому, что в их составе было слишком много белых участников.
Когда ощущения становятся важнее самих проблем
Мы разрушаем сами себя, когда личность становится единственным центром внимания
Феминисты и противники расизма признают, что личность имеет значение. Это бесспорно. Если мы придерживаемся мнения, что об идеях можно судить вне вакуума, без влияния социального веса сторонников, мы сохраняем систему, в которой произвольные маркеры, вроде расовой принадлежности и пола, влияют на осознание правильности идеи. Мы не можем превзойти предубеждение, делая вид, что его не существует. Концентрирование на личности позволяет нам рассмотреть процесс, с помощью которого мнение белых мужчин принимается по номинальной цене, а женщины, люди с иным цветом кожи и нестандартной половой принадлежностью вынуждены бороться за то, чтобы их голоса были услышаны.
Но мы сами себя разрушаем, когда личность становится единственным нашим фокусом внимания. Взгляните на твит по ссылке от критика и художника, где она пишет: «Когда люди теряют эволюцию психологии, всегда есть какая-то подозрительная теория белых мужчин-колонизаторов, которая игнорирует историю не-белого человечества, но «научна». Ладно… большая часть «научного мышления, как вы знаете – не научное, а выстроена патриархальной предвзятостью белых, которые заявляют о её авторитете».
Этот критик смышлён. Её голос значим. Она осознаёт, и это верно, что эволюционная психология порочна, и что наукой зачастую злоупотребляют для придания легитимности расистским и сексистским взглядам. Но зачем притягивать вопрос о «научном мышлении»? Разве мы не видим, как это отдаляет людей, которые не согласны с нами? И тактически, разве мы не видим, насколько это близоруко – скептически относится к уважительной манере изучения только потому, что связано оно с белыми мужчинами?
Такого рода ракурс не ограничен только Твиттером и отделами комментариев либеральных блогов. Он родился в более нигилистском уголке академической теории, и его демонстрации в социальных СМИ приводят к тяжёлым последствиям в реальном мире.
Дебаты и дискуссии в идеале должны смягчать основанный на личности дискурс. Преподаватели и представители академической науки – лучшие кандидаты для поощрения такой дискуссии, но большинство из нас слишком напугано и в экономическом смысле лишено возможности что-либо сказать. В данный момент мало что можно сделать. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |